Пустыня вздохнула и посмотрела на свою хозяйку. Она опять плакала, а старик успокаивал ее, гладя девушку по голове. Словно это были родственники, которые не виделись многие годы. Хотя, так это и есть. Но их не объединяет кровь какого-либо семейства, нет. Они были близкими друзьями. Лошадь устало посмотрела в сторону лестницы. Хорошо, что ее пока не заставили на нее взбираться.
- Вы же переночуете здесь? Наверху есть пара комнат для персонала, но там вы вполне можете устроиться, а кобыла... Она тоже может остаться здесь. А утром я покажу вам дорогу, вы быстро найдёте дом. Ты согласна? - добрый старик кивнул в сторону невысокой лестницы. Девушка улыбнулась, а кобыле такой расклад явно не нравился. Нет, ну чтоб по лестнице... а с утра, когда только думаешь об уборной, как спускаться? Не любила кобыла лестницы. Песок фыркнула и посмотрела на старика, на его доброе лицо. В душе потеплело, стало легко, словно весь мрак, накопившийся за все время нахождения, испарился. Как хорошо. С Солнца стянули седло и все остальное, оставив на спине только попоной. Ну, хоть какое-то прикрытие. Голубоглазая, не ожидая никаких приглашений, направилась в сторону лестницы. Медленно подойдя к ней, лошадь посмотрела на хозяйку и кивнула головой, мол, "пошли".

Время словно окутало мягким покрывалом жителей станции. Старичок грустно улыбнулся, хлопнув в ладоши, и основной свет погас, погружая станцию в мягкий полумрак. Девушка обернулась, но он лишь махнул рукой: иди, мол, наверх. Отдыхай. Девушка расстегнула куртку, а после и вовсе сняла: в вокзале стало удивительно тепло. На втором этаже и правда оказалось несколько комнат для персонала, и что-то вроде комнат отдыха. Кровать была застелена чистым, словно только что выстиранным бельём, на тумбочке стоял поднос. Дымящийся стакан с чаем в красивом подстаканнике, какие бывают только в поездах, тарелка с мелкой соломкой обжаренной картошки и плошка с салатом: крупно нарезанные помидоры, листья салата и огурец. Девушка вздёрнула брови, и аккуратно положила куртку на невысокий колченогий стул, что стоял рядом со столиком. В дверях появился тот самый старичок, с улыбкой осмотревший комнату.
- Пожалуй, это сойдёт в качестве маленького подарка, правда? - он легко улыбнулся, посмотрев на Элизабет, - Дитя, я знаю что в твоей голове сейчас тысячи вопросов, но я не смогу ответить на многие из них, прости меня, - он присел на второй стул, жестом указывая ей на противоположный, - Присаживайся, перекуси.
Светловолосая сняла сапоги, и поставила их у порога, потому что наступить на чистый пол в уличной обуви ей показалось святотатством. Она присела на стул, и положив голову на ладони, упершись локтями в стол посмотрела на старичка. Тот кивнул ей.
- Я хранитель, как ты уже знаешь, - он улыбнулся слегка грустно, в его глазах мелькнул огонёк тоски и одиночества, - Когда-то я был не один, и благодаря нам этот городок не трогали ни существа из других миров, ни войны, ни болезни и голод. Мы - хранители времени, хранители тонкой грани меж мирами. Точнее... Главный Хранитель единственный, и где скрывается он сейчас - неизвестно, а мы его его главные помощники. Нет, не слуги, а именно помощники. Без нас не было бы этого хрупкого равновесия. Но... Сейчас я остался один. Остальные Хранители разбежались, или были убиты из-за предательства. В том числе и моя жена, - он остановился, утерев слёзы с глаз, - А я уже не так силён, и могу лишь поддерживать это место, которое так любила она, и ничего больше... - он тяжело вздохнул, у девушки начали появляться слёзы в уголках глаз.
- И... Ничем нельзя больше вам помочь? - почти прошептала она.
- Всему своё время, девочка, всему своё время... - сказал он, и кивнул на еду, - Отужинай со мной, окажи честь старику. Твоя кобыла уже нашла, наверное, свой ужин, - улыбнулся он.
Ужин прошёл за разговором о Хранителях и судьбе этого человека. Когда уже далеко заполночь девушка получила ответы почти на все вопросы он вышел из комнаты, пожелав спокойной ночи. Она моментально провалилась в сон.

Утро встретило её яркими лучами. Она забрала куртку, одела сапоги и сбежала по лестнице, но... Его уже не было. Лишь на том диванчике, где они встретились лежал маленький бумажный пакетик с бантиком, и веточка сирени, та самая, что он держал в руках. Странно, но она словно не собиралась вянуть, несмотря на мороз. Девушка спрятала её под куртку, как сокровище. В пакетике лежала записка, написанная тонким, каллиграфическим почерком, и горстка леденцов, такие, что потеряла когда-то на станции Элизабет, как дарил ей когда-то отец. Она со слезами улыбнулась, уложив пакетик в карман, и, найдя кобылу быстро её поседлала, выведя из здания. Словно ничего вчера и не было. Пустынное здание, со следами их шагов на снегу, словно брошенное много лет назад.
Но теперь Элизабет знала, что в нём ещё теплится жизнь.

Девушка вдохнула воздух полной грудью. Лёгкий мороз уже отступил, и Весна начала медленно забирать у старшей бразды правления: тут и там белый покров снега покрывался ноздреватой серой коркой, и медленно проседал. Яркие солнечные лучи уже ласково гладили землю, ещё скованную льдом. Эльз потянулась всем телом, и, поставив ногу в стремя взлетела в седло. Кобыла вроде как стояла спокойно, не пытаясь ничего вытворить, хотя... Кто знает, обо что ударится её орешек, что служит в качестве мозга, и на что её заклинит на этот раз. Она последний раз оглянулась на белые стены и улыбнулась.
- Я ещё вернусь, я обещаю, я вернусь... - негромко сказала она, в уверенности что тот, кому предназначались слова её услышал.
- И куда теперь? - спросила пятнистая колбаса, косясь на Элизабет. Она качнула головой.
- Домой, Соль, домой.
Девушка тронула кобылу шенкелями, высылая в шаг, и немного подбирая повод. Эта колченогая колбаса, которая так упорно притворялась лошадью вела себя слишком спокойно. Через чур, странно, спокойно. Девушка дёрнула плечом, мол, вдруг сегодня просто удачный день?
Днём дорога домой казалась менее страшной, да и более короткой.
-----Дом Элизабет----